Выходец из крымского курортного городка, сын священника, с неблагозвучной фамилией Гайвазовский, впоследствии достиг мировой славы как художник-маринист. Он был самым последним и ярчайшим и российских художников-романтиков. Его притягивала свобода морской стихии и ее, словно женская, переменчивость. Творчество Айвазовского наглядно представляет принципы романтизма в живописи – из событий в жизни, а так же явлений природы отбирается не типичное, а то, что представляет уникальность и выходит за привычные для человека рамки. Окончив Императорскую академию художеств, юноша предпринял несколько неудачных попыток выставить свои картины, а потом вдруг начал обучение в классе по морской военной живописи. Это и определило его дальнейшую судьбу – Айвазовский убрал от своей фамилии мешающее «г» и отправился путешествовать по Крыму. Морская стихия привлекла его и в результате появились полотна, достойные звания шедевров, одно из которых – «Девятый вал».
Маринистическая тема подразумевает романтику, вселяющую страх. Еще древние цивилизации задумывались над губительной силой стихии, восхищались безбрежными водами и страшились их изменчивости. Греки считали третью волну во время шторма самой губительной, римляне – десятую, а жители Восточной Европы – девятый вал.
Картина Айвазовского с одноименным названием не пугает, она успокаивает, ведь передает торжество жизни – в неравной борьбе со стихией остались уцелевшие люди.
Первое, что броситься вам в глаза – это небо, играющее оттенками желтого, оранжевого и фиолетового. Из-за облаков чуть проглядывает солнце, начинает загораться рассвет. Ночью была буря. Где-то вдали накатывает девятый вал, а выжившие моряки, с трудом уместившиеся на обломке мачты, со страхом ждут его. Море на полотне – не безбрежно синее, а изумрудно-живое, темное, с вкраплениями розового отблеска заката.
Еще один момент – свет. Многие из тех, кто был в Феодосии и своими глазами видел полотно, ищут подсветку. Блики солнечных лучей на неспокойном море настолько загадочны, что придают творению Айвазовского объем и реалистичность.
У каждого, кто хоть раз увидел «Девятый вал» до предела обостряются все чувства. Художник ни в одном произведении не достиг такой анатомической точности изображения, как в этом. Биографы связывают это с тем, что Айвазовский пережил подобное в Бискайском заливе, а судно, на котором он находился в тот момент, похоронили все европейские и российские газеты. Наверное, увидев своими глазами дикость морской стихии, мастер не смог удержаться от того, чтобы ее не запечатлеть.
Психологизм картины используется в наши дни на многих психологических тренингах. Группка выживших после бури знает и видит, что надвигается последняя волна – та самая убийца. Карабкаясь на мачту из последних сил, каждый из них поддерживает товарища. Люди не теряют надежду, ведь знают, что минует девятый вал и выживших спасут.
Следующий психологический маневр мастера – «на грани», когда бездна вот-вот заберет человеческие жизни или даст им шанс уцелеть. Вы можете лишь представить, что произошло ночью, какая трагедия случилась, и сколько людей не уцелело.
Причем выживших мужчин на мачте вы замечаете не сразу – настолько ярко изображение рассвета. Лишь потом присматриваетесь и видите уцелевших пятерых мужчин. Если принять во внимание, что в среднем команда судна тех времен составляла больше сотни человек, то ощущается весь ужас ночного шторма. Самый старый из них из последних сил держится за обломок корабля. Возможно, девятый вал заберет его жизнь вместе с тем человеком, что тянет руку к небу, будто посылая мольбы о спасении. Трое других стараются поддерживать друг друга, чтобы не соскользнуть со спасительной мачты. Именно они, кажется, выживут после разрушительной волны, но сейчас, по замыслу художника, олицетворяют надежду на спасение.
Глядя на неистовую борьбу человека и стихии, многие из вас вспомнят Хемингуэя и его «Старика и море». Однако, если писатель изображает диалог человека и стихии, то маринист передает жизнь самого водного пространства.
Колористика картины потрясающая – все переходы цветов настолько плавны, что порой невозможно определить, где начинается море и заканчивается небо. Одно лишь можно сказать с уверенностью – небо занимает большую часть холста. Облака имеют объем лишь в левой части холста, в правой они покрыты дымкой.
Четко прописаны волны, которые спокойны в нижней части. С дальнего расстояния они кажутся зелеными, но если вы подойдете ближе, то увидите здесь нефритовые, изумрудные, черные, лиловые, оранжевые оттенки. Синий присутствует только в левом нижнем углу картины, причем не как цвет, а как отблеск игры света на воде.
Еще один момент «Девятого вала»– движение. Облака, стремительно бегущие по небу, пена волн и люди представляют законченную и целостную композицию полотна. Посмотрев на картину, вы заметите, что цвета сменяют друг друга подобно тем самым валу разбушевавшегося моря. Поначалу возникает туман, который слегка начинают отогревать солнечные лучи. Они подсвечивают изумрудный девятый вал, а после появляется темно-синяя волна, которая таит в себе жуткие и мрачные недра моря.
Интересна судьба картины. Где бы ее ни выставлял Айвазовский, очередь желающих увидеть «Девятый вал» была сравнима лишь с потоком в Лувр к «Джоконде». Русские критики писали восторженные отзывы и сравнивали ее цветовую гамму с «Последним днем Помпеи» К. Брюллова.
Осенью 1850 года картина оказалась на выставке в московском Училище живописи, ваяния и зодчества. Иван Шишкин, которому тогда было всего 19 лет, рассказывают, несколько часов провел перед этой работой. Дальнейшая судьба автора полотен «Рожь», «Золотая осень» известна всем – от искусствоведов до Википедии.
Айвазовский был предан маринистической теме до конца своих дней. До него российская маринистика практически не существовала, художник стал ее создателем и гуру. Мастер был поэтом моря, романтиком стихии, который изображал морскую гладь и опасность вод на холсте, подобно Байрону на бумаге.
